Двунадесятый праздник Сретения Господня выделяется из всех двунадесятых праздников тем, что, он Господский, но в то же время он имеет богослужебные особенности, присущие Богородичным праздникам, т.е. он Господский и Богородичный одновременно. Он посвящен библейским событиям встречи Ветхого и Нового Завета. Суть праздника изложена в Евангелии от Луки — древнем стихотворении как бы от лица Симеона, которое всегда поется или читается на Всенощном бдении:
«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко! По глаголу Твоему с миром; Яко видеста очи мое спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков, и славу людей Твоих, Израиля!
ПЕРЕВОД: Сейчас отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, потому что видели очи мои спасение Твое, которое Ты приготовил перед лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Израиля!
А еще по необъяснимому ощущению СРЕТЕНИЕ — очень личный праздник.
Этот небольшой текст написан незнакомым мне автором — Татьяной Алексеевой, но как бы мне хотелось подписаться под каждым словом ! Делюсь с вами:
«Сретение – очень личный праздник, как и Покров. Душа готова узнать себя в каждом – в Симеоне, уже за пределами надежды дождавшемся заветного обетования. В изумлённой Марии, впервые отрывающей от себя и отдающей в мир дитя. В свидетельнице Анне, даже в гулкой тишине храма и шершавых ступенях… Глубокая и молчаливая рифма к Рождеству. Сосуд, собравший первые капли ещё не пролитой крови…
Репродукция -Харменс ван Рейн Рембрандт. Симеон с младенцем Иисусом в храме. 1669.
Этот перекрёсток евангельских событий, случившегося и ожидаемого, отзывается эхом, тайной судьбы для любого человека. Почти каждый чувствовал в особые моменты жизни, что есть нечто тебе предназначенное, но ещё не открывшееся, скрытое до времени… И верил в такие минуты в несомненную и прямую встречу с Высшим – пусть и на пороге ухода.
Личное измерение Праздника помогает ему длиться, оставаться живым. Сретение продолжается с каждым родившимся человеком, с каждой душой, которая хочет, чтобы её узнали и вот так взяли на руки — как на картине Рембрандта. Похоже, в Рембрандте было что-то от Симеона — он мог распознать божественный свет в самых густых сумерках.»
Текст: Татьяна Алексеева, наша современница.
